Why, why, why? Бесконечно
...чего-то странного. Чего-то возвышенного и непонятного.
Хочется туда, в Город... в Зону. Хочется в мечту. Так, как писала в своих стихах... Просто. Тупо. Хочется.
Серая метель твоей листвы.
Чёрным «снегом» замело лицо.
Смолкла тишина молвы.
И не слышно больше ничего.
В развалини... салазар, как же я хочу Осень... Или нет? Атомное лето...
В Городе. Там, где никого нет. Где только пустые провалы окон. Где тишина мёртвых домов.
Хочу, безумно хочу туда. Что бы понять, наконец, цену одиночества. Что бы понять ИСТИННУЮ красоту Смерти.
И плевать, что рядом, на стене, над столом, поднимешь глаза и видишь страшное. То, чего боится моя мать. И просит снять наконец "эту гадость".
Три фотографии. Три фотографии, которые сделал ОН...
Волкодав... Артём Волкодав. Седой.
На фотографиях - вОроны.
[У первого свёрныта шея и выклеванны глаза.]
[У второго оторваны лапы и крылья.]
[А третьего убила бешенная собака], которая раньше принадлежала Волкодаву.
Но её усыпили...
Тёмк, а Тёмк? Почему ты не вернулся? Я до сих пор помню твой шёпот. Тогда... Недавно совсем. Ещё в середине осени... Ты говорил, что ты обязательно оттуда вернёшься. Ко мне вернёшься.
Маленький засранец )
Тебе прописали три диагноза. Помнишь?
Скрытая шизофрения. Неконтролируемая агрессия. Тяга к суициду.
А ещё ты стоял на учёте с двумя неудавшимися убийствами.
Потому что один человек просто увернулся и смог тебя остановить.
А другого спасли в реанимации.
А тебе всего лишь шестнадцать... А в ноябре тебе исполнилось бы семнадцать.
Я всё ещё помню твои голубые глаза. И резко выделяющуюся седую чёлку на фоне тёмных прядей.
И твою улыбку. Такую простую. Когдя рядом я.
Почему-то я тебя не боялась. А ты не боялся причинить мне вреда. И ты ничего не сделал за два года нашего...
...общения?
[- Малышка, я тебя люблю. Не оставляй Волкодава. Иначе я умру.]
Я всё время была рядом...
Тебе прописали полугодовое лечение в Кащенко.
Ты специально приехал в Москву. Не только из-за лечений.
Говорил всем - единственный шанс увидеть нашу Малышку.
Ребята потом мне долго рассказывали, что ты говорил перед отъездом. Для них это были последние твои слова.
А я помню чуточку больше....
- Малышка. Я вернусь к тебе. Я обязательно оттуда вернусь. Ты же будешь ждать? Я вернусь... И заберу тебя из этого гадкого муравейника. К нам вернёмся. Ты же знаешь - мои тебя всегда рады видеть.
- Тём, обещай, что вернёшься.
- Обещаю, Малышка. Обещаю ради тебя. И для тебя.
Знаешь, Седой. СЕйчас больно. Уголки губ скачут то вниз, то вверх. А глаза на мокром месте.
Хочется улыбаться. И хочется рыдать.
Ронять слёзы, которые я не пролила тогда. Не пролила все. Только, видимо, часть.
13 октября 2007 года в повесился Артём Волкодав, приёмный сын Анастасии Волкодав и её мужа Сергея Волкодава.
В дневнке, который он вёл первую неделю лечения - первую и последнюю - он написал только несколько строчек.
Этот дневник сейчас лежит рядом. Открытый на единственной исписанной странице - по середине.
Та много рисунков. В его стиле. И только несколько неровных строчек
Я обещал вернуться. И я вернусь. Однажды.
Хочется туда, в Город... в Зону. Хочется в мечту. Так, как писала в своих стихах... Просто. Тупо. Хочется.
Серая метель твоей листвы.
Чёрным «снегом» замело лицо.
Смолкла тишина молвы.
И не слышно больше ничего.
В развалини... салазар, как же я хочу Осень... Или нет? Атомное лето...
В Городе. Там, где никого нет. Где только пустые провалы окон. Где тишина мёртвых домов.
Хочу, безумно хочу туда. Что бы понять, наконец, цену одиночества. Что бы понять ИСТИННУЮ красоту Смерти.
И плевать, что рядом, на стене, над столом, поднимешь глаза и видишь страшное. То, чего боится моя мать. И просит снять наконец "эту гадость".
Три фотографии. Три фотографии, которые сделал ОН...
Волкодав... Артём Волкодав. Седой.
На фотографиях - вОроны.
[У первого свёрныта шея и выклеванны глаза.]
[У второго оторваны лапы и крылья.]
[А третьего убила бешенная собака], которая раньше принадлежала Волкодаву.
Но её усыпили...
Тёмк, а Тёмк? Почему ты не вернулся? Я до сих пор помню твой шёпот. Тогда... Недавно совсем. Ещё в середине осени... Ты говорил, что ты обязательно оттуда вернёшься. Ко мне вернёшься.
Маленький засранец )
Тебе прописали три диагноза. Помнишь?
Скрытая шизофрения. Неконтролируемая агрессия. Тяга к суициду.
А ещё ты стоял на учёте с двумя неудавшимися убийствами.
Потому что один человек просто увернулся и смог тебя остановить.
А другого спасли в реанимации.
А тебе всего лишь шестнадцать... А в ноябре тебе исполнилось бы семнадцать.
Я всё ещё помню твои голубые глаза. И резко выделяющуюся седую чёлку на фоне тёмных прядей.
И твою улыбку. Такую простую. Когдя рядом я.
Почему-то я тебя не боялась. А ты не боялся причинить мне вреда. И ты ничего не сделал за два года нашего...
...общения?
[- Малышка, я тебя люблю. Не оставляй Волкодава. Иначе я умру.]
Я всё время была рядом...
Тебе прописали полугодовое лечение в Кащенко.
Ты специально приехал в Москву. Не только из-за лечений.
Говорил всем - единственный шанс увидеть нашу Малышку.
Ребята потом мне долго рассказывали, что ты говорил перед отъездом. Для них это были последние твои слова.
А я помню чуточку больше....
- Малышка. Я вернусь к тебе. Я обязательно оттуда вернусь. Ты же будешь ждать? Я вернусь... И заберу тебя из этого гадкого муравейника. К нам вернёмся. Ты же знаешь - мои тебя всегда рады видеть.
- Тём, обещай, что вернёшься.
- Обещаю, Малышка. Обещаю ради тебя. И для тебя.
Знаешь, Седой. СЕйчас больно. Уголки губ скачут то вниз, то вверх. А глаза на мокром месте.
Хочется улыбаться. И хочется рыдать.
Ронять слёзы, которые я не пролила тогда. Не пролила все. Только, видимо, часть.
13 октября 2007 года в повесился Артём Волкодав, приёмный сын Анастасии Волкодав и её мужа Сергея Волкодава.
В дневнке, который он вёл первую неделю лечения - первую и последнюю - он написал только несколько строчек.
Этот дневник сейчас лежит рядом. Открытый на единственной исписанной странице - по середине.
Та много рисунков. В его стиле. И только несколько неровных строчек
Я обещал вернуться. И я вернусь. Однажды.
пальцы сводит на клаве.
так реально, так жутко.